Командир Красной Армии разыскал свою спасительницу, чтобы навсегда остаться у нее в доме

В декабре прошлого года на страницах «Комсомольской правды» вышел материал «Женщина­-почтальон выходила раненого командира Красной Армии в оккупированном Михайлове». Историю о том, как, рискуя собственной жизнью, Татьяна Пугина спасла Владимира Стрельникова, мы разыскали в архиве Рязанского историко­-архитектурного музея­-заповедника (Рязанский кремль). В двух словах напомним сюжет той публикации.

СПАСИТЕЛЬНЫЙ ТИФ

24 ноября 1941 года части 2­й танковой армии Гудериана вплотную подобрались к Михайлову. Принято считать, что город отдали врагу без сопротивления, но это не совсем верно. В тот день личный состав 784­-го батальона аэродромного обслуживания получил задание эвакуировать последний (неисправный) самолет в Рязань. Одновременно помощнику коменданта аэродрома Стрельникову был дан приказ вместе с группой бойцов вести оборону местечка Низок Прудского сельсовета. Вскоре они обнаружили группу немецких мотоциклистов, продвигавшихся по шоссе. Завязался бой. В перестрелке Стрельников получил тяжелое ранение, но не покинул место обороны и продолжал командовать, пока совсем не потерял силы (за этот подвиг в 1944 году он был награжден орденом Отечественной войны второй степени).

Когда стрельба стихла, жительница одного из домов, расположенных по соседству, Татьяна Пугина подобрала на поле боя двух раненых солдат: командира Стрельникова и красноармейца Григория Кузина. Кузин под утро умер. Чтобы не вызвать подозрений, его тело отнесли обратно к реке. А вот Владимир Стрельников так и пролежал в сенях до освобождения города 7 декабря 1941 года. Потом он был отправлен в полевой госпиталь деревни Поярково, а затем оказался на излечении в Самарканде.

Говорят, что в один из дней оккупации его жизнь и жизнь его спасительницы повисли буквально на волоске. В хату нагрянули немцы. Конечно, солдаты вермахта обратили внимание на лежавшего в постели мужчину.

– Вроде двое их приходило, – позже рассказала внучка Татьяны Пугиной Татьяна Сушина. – Один из немцев хотел было уже скинуть со Стрельникова одеяло, но второй на ломанном русском поинтересовался, не болен ли этот человек. «Да, да, это мой муж, – схватилась за спасительную соломинку женщина, – у него тиф». После этих слов оккупантов, как ветром сдуло.

СТАРЫЕ РАНЫ

Владимир Андреевич Стрельников (1902 г.р.) не только выжил после тяжелого ранения, но и вернулся в Михайлов, чтобы отблагодарить свою спасительницу. Эта часть семейно­военной мелодрамы стала известна благодаря удачному стечению обстоятельств и местной журналистке Ярославе Беспаловой.

– Мне о статье, вышедшей в «Комсомольской правде», сообщила знакомая женщина из библиотеки, – рассказывает Ярослава. – Она предложила в нашей районке («Михайловские вести») познакомить читателей с продолжением истории, поскольку знала внучку Татьяны Пугиной. Мы встретились – Татьяна Викторовна Сушина оказалась контактной и приветливой женщиной.

Татьяна Пугина с внучкой Татьяной Сушиной.

Выяснилось, что тяжелое ранение в ногу сделало Владимира Стрельникова инвалидом второй группы. Когда он приехал в Михайлов, еще гремели смертоносные орудия Великой Отечественной. Узнав, что муж Татьяны Пугиной (Вонифат Пугин) пропал без вести на финской войне, понял, что это судьба, и решил навсегда остаться в этом доме.

– Владимир Андреевич был родом из города Кимовска Тульской области, – делится семейными преданиями Татьяна Сушина. – Бабушка ездила туда к его матери. Привозила для нас с братом гостинцы. До

войны Владимир Стрельников не успел обзавестись семьей. У бабушки же от пропавшего на финской войне мужа остался сын Виктор – мой отец. Общих детей у Татьяны и Владимира не было, но прожили они душа в душу до самой смерти.

– Я хорошо помню Владимира Андреевича, – продолжает Татьяна Викторовна. – Звала его почему­то: «Тата», «Таточка» («тата» – в переводе с украинского языка «отец» – Ред.). А какие красивые корзины он плен из веток ветлы!

Старые раны постоянно давали о себе знать – тревожили немолодого уже фронтовика. Бывшему командиру Стрельникову приходилось бесконечно ездить по санаториям. В санатории он и умер… Случилось это в первой половине шестидесятых.

– Я тогда еще даже в школу не ходила, года четыре мне было. Помню, нам прислали извещение. Мы с бабушкой вместе пошли на почту получать телеграмму. «Наверное, Володя приезжает из санатория», – сказала бабушка. А как дали нам телеграмму, она так и ахнула…

Похоронили Владимира Андреевича Стрельникова здесь же, на Михайловской земле – той самой, которую он в сорок первом году защищал в неравном бою.

Татьяна Пугина прожила долгую насыщенную жизнь, умерла в 93 года. До последнего дня, несмотря на превратности судьбы, сохраняла оптимизм и старалась быть полезной людям. Была награждена медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941­1945 гг.». Кстати, официально свои отношения Пугина и Стрельников так и не зарегистрировали – посчитали лишним. Что, собственно, потом и стало поводом для отказа в выплате ей военной пенсии.

P.S. В тексте нашей статьи упоминается погибший при защите Михайлова красноармеец Григорий Кузин. После того как его бездыханное тело было опущено в Михайловскую землю, Татьяна Пугина написала письмо матери убитого красноармейца. Переписка продолжилась вплоть до семидесятых, когда на связь вышел сын погибшего фронтовика Кузина – Анатолий. Одно из писем хранится в Михайловском краеведческом музее.