Премия Рунета-2020
Рязань
+4°
Boom metrics
Звезды4 марта 2022 22:00

Дирижер Рязанского губернаторского симфонического оркестра Сергей Оселков: Ни одна рок-группа никогда не дотянет до 6-й симфонии Чайковского

В беседе с «КП-Рязань» музыкант рассказал, чем заставляет оркестр играть на пределе возможностей, когда дирижерская палочка становится волшебной и о каких творческих коллаборациях с рокерами он мечтает
Вот уже 13 лет главный оркестр Рязанской области возглавляет Сергей Оселков.

Вот уже 13 лет главный оркестр Рязанской области возглавляет Сергей Оселков.

В марте этого года 60-летний юбилей отмечает Рязанский губернаторский симфонический оркестр. За продолжительную историю коллектива в нем играло множество талантливых музыкантов, на одной сцене с ним выступали знаменитые солисты. Однако каким будет голос оркестра, зависит от одного человека. Несмотря на то, что дирижер всегда стоит спиной к залу, именно он является связующим звеном между композитором и слушателями.

Вот уже 13 лет главный оркестр Рязанской области возглавляет Сергей Оселков. Мы долго идем по коридорам филармонического закулисья, пока не оказываемся в самом конце коридора третьего этажа. Я думаю о том, что статус оркестра «губернаторский» предполагает для его руководителя как минимум большой кабинет с коврами, мягкими креслами, резным столом и комнатой для отдыха. И вот последняя дверь направо. А за ней… пространство размером примерно четыре на три, на котором помещаются шкаф, два стола.

В ответ на мое удивление Сергей Анатольевич объясняет, что более просторные помещения целесообразно было отдать музыкантам оркестра. О том, что перед тобой пристанище творческого человека, догадываешься только по разложенным на столе нотам и дирижерской палочке. Есть и еще один предмет – загадочный и совершенно удивительный, - на который маэстро сразу обращает мое внимание. Это Rainstick или дождевая палка. Когда-то такие вот заполненные кактусовыми иголками трубки использовали для вызова дождя жители Перу. А сегодня это экзотический музыкальный инструмент.

- Дождевая палка нужна, чтобы изобразить далекий шум дождя. Используем ее крайне редко – один раз в год и палка стреляет, как говорится. В последний раз задействовали, когда играли танго «Забвение» Пьяццоллы.

И правда, если рейнстик медленно переворачивать на 180° по вертикали, позволяя иголкам постепенно перемещаться, создается звуковой эффект, похожий на шум ливня. Есть в этом что-то магическое и очень притягательное.

«ЕСЛИ НЕТ ДИРИЖЕРСКОЙ ЭНЕРГЕТИКИ, НИКАКИЕ ЗНАНИЯ НЕ ПОМОГУТ ЗАЖЕЧЬ ОРКЕСТР»

- Недавно подумала о том, что только две профессии предполагают работу с палочкой: это дирижеры и волшебники. Вероятно, эти профессии не так далеки друг от друга. Вы чувствуете, что творите волшебство?

- А, знаете, еще инспектор ГИБДД. С точки зрения некого рычага дирижерская палочка и инспекторский жезл очень похожи. Регулировщик управляет движением автомобилей на перекрестке, решая, кого придержать, а кому дать приоритет и пропустить. В музыке приоритет, как правило, связан с динамикой. У классических композиторов – Моцарта, Бетховена, Гайдна, нюансы были не дифференцированы, то есть если «форте», то они писали всем. Но «форте» у скрипки и у трубы – это разные вещи. Композиторы 20 века уже писали дифференцировано, например, для скрипки «форте», а для трубы – «пиано». Но фактическое звучание одного и того же инструмента в разных залах, например, нашем и концертном зале Чайковского в Москве будет совершенно разным по силе. Дирижер знает, что в этом зале, например, медь звучит очень громко, и либо рукой, либо мимикой, либо посредством палочки дает понять музыкантам, что им не нужно заходить за определенные рамки децибел. А каким-то инструментам, наоборот, предлагает играть громче.

Но, вы совершенно, правы, есть и другая сторона работы с палочкой – художественная. Как передать волевой эмоциональный посыл? Это может быть движение корпуса или более резкое и выраженное движение руки. В дирижерской палочке концентрируется вся энергия дирижера. Каждый его взмах – как удар, укол или наоборот, мягкое прикосновение. Композитор заложил в своем произведении определенные эмоции, настроения. Они написаны знаками и максимально расшифрованы для музыкантов, где громко, где тихо, в каком темпе играть. Но каждый человек переживает эмоции по-своему. Одному кажется, что тут надо играть мягкой поступью, другому - что чеканным шагом. И вот тут на первый план выходит дирижер. Он находится между партитурой и музыкантами, выступая проводником мыслей композитора. И если они откликаются, то слушатели получают очень сильные впечатления от концерта.

- Считается, что в идеале дирижер должен быть сильнее оркестра и в музыкальном плане, и в степени проявления воли, и обязательно мудрее. И почти всегда это некое состязание, когда от масштаба личности дирижера зависит, сможет ли он завоевать внимание оркестра.

- Это все не помешает, но самое главное качество дирижера - уметь увлечь оркестр. Если у дирижера есть чувство воли, энергия, то ему совершенно необязательно быть на несколько голов образованнее музыкантов. Если же нет дирижерской энергетики, то, сколько бы ты ни знал – ничего не сможешь сделать. Когда дирижер выходит к незнакомому коллективу, он должен продемонстрировать, что для него самое главное – увлечение музыкой. А если он выйдет и начнет их учить, как играть, то это сразу убивает, выхолащивает творческий процесс. Поэтому я считаю, что лучше не учить, а демонстрировать. Когда люди увидят, что увлекаешь их за собой, они постараются сыграть на пределе своих возможностей.

- То есть дирижер должен всегда чувствовать «температуру» оркестра и понимать, что и как сказать, когда лучше промолчать? Или может случиться ситуация, обыгранная в гениальном фильме «Репетиция оркестра». Конечно, Феллини прибегает к гротеску, но все же, дирижер может опасаться бунта оркестрантов?

- Если брать какие-то чисто ментальные реалии нашей жизни – для дирижера чувствовать температуру оркестра очень важно. Наши музыканты очень талантливы, но в большинстве своем не отличаются сильной организованностью. Иногда приходится «закипать», но если музыканты видят, что дирижер творит, то они могут простить ему чуть повышенный тон. Еще часто дирижеру приходится решать организационно-бытовые проблемы, которые не всегда способствуют творческой атмосфере. Очень важно, чтобы это не отражалось на репетиционном процессе.

- Если до или после репетиции к вам подойдет музыкант и предложит свой вариант решения того или иного момента в музыкальном произведении - сыграть чуть быстрее, чуть медленнее, или еще как то, от чего может измениться вся концепция музыкального произведения, вы допускаете такое общение? Можете принять предложение?

- Как правило, такого, чтобы музыкант подошел и сказал: «Я хочу сыграть эту фразу по-другому», не бывает. В крови наших музыкантов подчинение дирижеру, как начальнику. Другой разговор, если дирижер просит музыканта сыграть фразу определенным штрихом и динамикой, а он после репетиции говорит: «Маэстро, вы меня просили сыграть так-то, а это не очень удобно». Ну потому что он лучше чувствует инструмент. В любом случае, с каким бы предложением или замечанием ко мне ни подошел оркестрант, мы это обсудим. Это подтверждает, что музыкант не слепой исполнитель, а человек мыслящий. Это возвышает музыканта в глазах дирижера.

Сергей Оселков: Дирижирование – настолько увлекательная вещь, что обо всем другом просто забываешь.

Сергей Оселков: Дирижирование – настолько увлекательная вещь, что обо всем другом просто забываешь.

«СОВМЕЩАТЬ ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ ДИРИЖИРОВАНИЕ И КОНТРОЛЬ – НЕПРОСТАЯ ЗАДАЧА»

- Федор Шаляпин в книге «Маска и душа» писал: «Я никогда не бываю на сцене один… На сцене два Шаляпина. Один играет, другой контролирует». Дирижер ведь тоже должен творить, но при этом ему нужно контролировать себя и держать под контролем всю звуковую массу, которая звучит в оркестре. Вас тоже двое на сцене?

- Это непростая задача – совместить эмоциональное дирижирование и контроль, потому что в это время ты очень увлечен и можешь пропустить мимо своего внимания какие-то моменты. Такое часто бывает на концертах, потому что там ты еще больше увлечен, чем на репетиции. Но и на репетициях режим контроля должен быть включен. На концертах чуть проще, ведь ты знаешь, что весь материал отрепетирован, и можешь позволить себе даже импровизацию. Плюс все равно на репетиции музыканты не так сосредоточены, как на концерте, для них это рядовой рабочий день. А на концерте они внутренне собираются. И это хорошо.

- А вы обычно дирижируете палочкой или руками?

- Это дело настроения. Вообще я для себя уже сделал вывод, что произведения, написанные для классического симфонического оркестра - симфонии, увертюры, фортепианные концерты – нужно дирижировать палочкой. В этой музыке очень много оттенков, тонкостей. А палочка, будем считать, что она волшебная, усиливает это впечатление. Если же мы играем какую-то легкую программу, например, эстрадную музыку, можно обойтись и без палочки. Если барабанщик, гитарист, бас-гитарист и клавишник играют все четко, дирижер вообще не нужен. Можно сказать, он исполняет в этом случае чисто номинальную функцию

- Насколько легко дирижеру подобрать себе идеальную палочку? И сколько у вас палочек?

- У меня несколько палочек, но я их не коллекционирую, для меня это рабочий инструмент. Но другой разговор, что она должна быть удобной и не ощущаться в руке, как инородное тело. Некоторые дирижеры любят длинные палки, но, когда я беру такую в руку, мне кажется, что я держу удочку. Мне нравятся палочки средней длины. Но вот так сейчас пойти и купить подходящую невозможно. Это все равно штучный товар. Вот эту (показывает палочку) мне товарищ купил за границей. Смотрите, здесь удобная пробковая ручка, она легкая и не скользит в руке. Основная часть должна быть из пластика. У этой пластик очень хороший. Вот видите, сколько зазубрин? В процессе репетиции или на концерте случается, что пульт заденешь или в эмоциональном состоянии ударом остановишь оркестр. И этот пластик не расслаивается. А есть такие палочки, у которых пластик распушается на волокна. И если проведешь такой по руке, можно вогнать под кожу занозу. Так что эта очень удачная.

«МНЕ БЫЛО БЫ ИНТЕРЕСНО ВЫСТУПИТЬ В ПРОЕКТАХ, КАК У «СКОРПИОНС» И «МЕТАЛЛИКИ»

- За годы существования оркестра с вами выступали разные солисты – классические музыканты, певцы и актеры. С кем вам было интереснее всего работать? И вообще насколько трудно дирижеру находить общий язык с солистом?

- Трудно кого-то выделить. С нами выступают музыканты очень высокого класса. Из актеров у нас получился хороший союз с Даниилом Спиваковским. Мы оба понимаем, что сотворчество – это живой процесс. Он откликается на мои предложения, я – на его. В работе с солистом очень важно понимать его психологию. Представьте, концерт для фортепиано с оркестром, то есть солист в нем - главное действующее лицо. Опытные мастера-дирижеры говорили так: «Дирижер имеет полное право попросить солиста сыграть какую-то фразу побыстрее или помедленнее, а солист имеет полное право отказаться. И тогда обязанность дирижера согласиться с ним. Потому дирижер в данном концерте находится на втором плане». Был такой очень известный советский дирижер Евгений Мравинский, долгие годы он руководил Заслуженным коллективом Республики Симфоническим оркестром Ленинградской филармонии. Так вот у него не много записей, где он аккомпанирует – его творческая составляющая была настолько сильной, что ему трудно было ее переподчинить. Он остро чувствовал, когда оркестр играл что-то не так, как он себе представлял.

- Вы как ударник лоббируете интересы своего инструмента?

- Нет, в оркестре все должно держится в балансе, поэтому, как правило, ударников приходится чуть-чуть приструнять. Ну, может быть, немного (улыбается)развернуться в той музыке, где это позволительно. Возьмем двух композиторов – Моцарта и Чайковского. Оба использовали большой барабан и тарелки. Но Чайковский использовал эти ударные часто, а Моцарт - крайне редко. Играть на тарелках симфонию Чайковского, где удар открытый и громкий, где они носят драматический характер – это одна сила удара и подход к исполнению. Другое дело, например, увертюра Моцарта «Похищение из сераля» - в ней задействован большой барабан и тарелки. Но они носят чисто колористический характер. Казалось бы, один и тот же инструмент, а роли композиторы им отвели разные. Поэтому, дирижируя Чайковского, я буду готовить исполнителя на тарелках к одному и единственному удару – чтобы он «врезал» как следует. А в Моцарте буду показывать музыканту тише-тише, чтобы звук не выходил за рамки общего звучания.

- В последнее время в моде творческие коллаборации симфонических оркестров и рок-групп. У вас нет таких планов?

- Мне было бы интересно выступить в проектах, аналогичных тем, что были у «Скорпионс» с Берлинским филармоническим оркестром и у «Металлики» с симфоническим оркестром Сан-Франциско. Там оркестр играет не фоновую роль, а выступает полноправным участником концерта, инструменты рок-группы при этом находятся внутри оркестра. А у нас обычно во время таких выступлений на первом плане всегда группа, а оркестр заглушают.

- В студенческие годы вы играли в рок-группе. Но тем не менее отказались от рок-музыки в пользу классики…

- Я даже в двух группах играл, в обеих был приглашенным музыкантом. В первой исполняли русский рок, близкий к творчеству «ДДТ», и называлась похожим образом - «ДНД» («Добровольная народная дружина». А потом я из нее ушел и оказался в другой, хард-роковой группе. Там уже мы играли музыку наподобие Deep Purple. Помню, с первой группой репетировали в каком-то подвале, а со второй - на ремонтной базе Укрлифт. Там рядом с проходной был красный уголок. Ранняя весна, окна нараспашку – тепло, красота! Представляете, а однажды мы даже на рок-фестиваль ездили по комсомольской линии. За тем, что мы играем-поем, в то время уже особо не следили, хотя иногда и вмешивались «потусторонние силы». Была весна 91-го года. И вдруг приходит извещение, что принимаются заявки на рок-фестиваль в Виннице. Мы подали заявку – и нас пригласили. Это был большой сталинского типа ДК, съехались очень много разных коллективов. Из известных там играла группа «Вопли Видоплясова». Я и сейчас иногда слушаю современную рок-музыку, чтобы быть в курсе того, что происходит. Но, знаете, дирижирование – настолько увлекательная вещь, что обо всем другом просто забываешь. Со временем я понял, что симфоническая музыка, тот же Чайковский, по степени драматургического накала, по глубине мысли выше творчества любой рок-группы. Ни одна рок-группа никогда не дотянет до 6-й симфонии Чайковского.

- Вы заканчивали обучение в музучилище в 90-е годы. Время было смутное – даже опытным музыкантам приходилось несладко. Вы тогда были уверены, что будете востребованы как профессионал?

- Мне было 16-17 лет, прекрасное время. Я жил с родителями, и передо мной не стояли бытовые проблемы: пришел, поел, лег спать. Хотя я уже тогда устроился на работу. Помню, прихожу домой и спрашиваю у папы: «Вот я зарплату получил, мне, наверное, надо что-то отдать в семью». Отец говорит: «Ничего не надо, трать на себя, только не на водку». Я тогда очень удивился этому замечанию. А сейчас понимаю, почему он так сказал. В магазинах в те годы ничего не было. В центре Луганска, где мы тогда жили, был большой «Ворошиловградский» гастроном. И там с двух часов дня продавали водку. Как только магазин открывался после обеда, туда влетала толпа и все в вино-водочный отдел. Витрины других отделов были пусты. Так что деньги действительно тратить было не на что. В середине 90-х, когда я уже работал в Ярославле, нам как-то пару месяцев задерживали зарплату. Но я был моложе, и все это воспринималось через романтическую призму. Если бы мне тогда было лет 45, за моей спиной семья, дом и ответственность, то, наверное, относился бы к таким перипетиям иначе.

«ИЗ НЕМУЗЫКАЛЬНЫХ ЗВУКОВ ЛЮБЛЮ СЛУШАТЬ ШУМ МОРСКОЙ ВОДЫ»

- Как вы относитесь к авангардистам? Например, к Джону Кейджу, который создал пьесу тишины и молча сидел за пианино в течение 4 минут 33 секунд. На ваш взгляд, это искусство или мошенничество?

- Не знаю, я не слышал это произведение (смеется). Я точно могу сказать, что любая симфония Шуберта – это не мошенничество. А что это такое, трудно сказать. В таких случаях я руководствуюсь принципом «не нравится – не ешь». Если мне не нравится, я не буду это слушать. Чтобы разбираться в музыке современных композиторов, нужно быть в курсе событий, кто что пишет, найти ноты, познакомиться с ними. Иначе это будет напоминать фразу: «Я Пастернака не читал, но осуждаю». У меня практически нет опыта дирижирования подобной музыки. За одним исключением. Я уже работал в Рязани, и мы играли произведение для литавр и оркестра аргентинского композитора Маурисио Кагеля. Там огромный состав оркестра и задействовано множество ударных инструментов. В самом произведении прослеживается некая драматургия. В качестве «гвоздя» композиции задуманы четыре каденции литавриста: сначала он играет щетками, потом - руками, затем поет, и в конце наступает кульминация: оркестр останавливается, литаврист играет последнюю каденцию и в конце пробивает литавру головой - так написано в партитуре. Для этого рядом с настоящей ставится еще одна бутафорская литавра, где вместо кожи натянута бумага. Зритель о подмене не знает, и последняя сцена производит очень сильное впечатление на публику. В этом произведении сложная музыка для восприятия - слушать ее очень тяжело. И если бы не этот момент в конце, я бы не стал ее играть. А так есть к чему стремиться (смеется).

- Кстати, Кейдж считал лучшей музыкой на свете шум нью-йоркских улиц. Ау вас есть такие немузыкальные звуки, которые бы ласкали слух?

- Наверное, звуки морской воды. Только не шторм, а когда волны перекатываются. Я очень люблю море – видеть и слушать. У Дебюсси есть три симфонических эскиза «Море»: «От зари до полудня», «Игра волн» и «Разговор ветра с морем». Только представьте, он с помощью симфонического оркестра смог изобразить море. Слушаешь, и кажется, будто находишься на каком-то диком побережье: вода дышит, все приходит в движение, в музыке слышно даже, как солнце восходит.

- Публика по степени вовлеченности в происходящее на сцене всегда отвечает вашим ожиданиям?

- Ко всему привыкаешь. Иногда ставишь в программу то или иное произведение и думаешь, что оно должно вызвать бурный отклик у слушателей, а в итоге- скромные аплодисменты. А иногда играешь что-то уже в трехсотый раз – в зале огромный восторг. Наверное, разгадка в том, что популярную музыку все знают. Например, Григ «В пещере горного короля» – беспроигрышный вариант. Приходя на концерт, большинство зрителей в первую очередь реагируют на что-то знакомое, либо что-то очень выразительное. Например, все считают, что Альфред Шнитке очень сложен для восприятия. Но я точно знаю: когда ставишь его произведение в программу, оно всегда вызывает у публики одно из самых ярких впечатлений. Эта музыка заставляет тебя задуматься, и ты как будто погружаешься в некий транс – перед глазами проходит видеоряд выразительных картин. Но, с другой стороны, я понимаю, что такие произведения нужно давать публике дозированно, комбинируя с популярной музыкой.

Сергей Оселков: Самое главное качество дирижера - уметь увлечь оркестр.

Сергей Оселков: Самое главное качество дирижера - уметь увлечь оркестр.

«МОЛОДОМУ ЧЕЛОВЕКУ ЛУЧШЕ ВСЕГО НАЧАТЬ С ЧАЙКОВСКОГО И ШОСТАКОВИЧА»

- Сейчас среди дирижеров распространена мода выходить на сцену в ultra-casual, как бы «ломая» ту самую «четвертую стену» между артистами и публикой. А с другой стороны, как писал Шаляпин, сцена – это место, по которому не ходят в калошах. Вы чью сторону поддерживаете?

- Я считаю, что одежда у дирижера должна быть не только комфортной, но и выглядеть уместно. В идеале дирижер должен быть во фраке. Но он шьется по особым лекалам – как бы высоко дирижер ни поднимал руки, плечи правильного фрака должны быть неподвижными. Скроить его может только мастер, но таких сейчас уже не осталось. Многие из моих старших коллег заказывали фраки в ателье Большого театра. Но я сам не сталкивался с этим. Я для себя одежду подобрал и в ней дирижирую. Был у меня один случай лет 15 назад в Ярославле: во время первого отделения на концерте порвался пиджак в районе подмышки. С собой у меня была рубашка черного цвета, и все второе отделение я дирижировал в ней. Помню, было так легко, ничего не мешало. И я после того случая довольно долго в рубашке дирижировал. Но в какой-то момент посмотрел на себя со стороны и сам себе сказал: «Ну что ты как босяк в рубашке выходишь?» Нет, здесь все-таки необходим здоровый консерватизм. Одежда на дирижере должна быть строгой и академичной. Пусть это будет не смокинг, а френч, или что-то иное, но самое главное –эстетичное.

- Если человек решил познакомиться с классической музыкой, с чего ему начинать?

- Я думаю, что молодому человеку лучше всего начать с Чайковского и Шостаковича. По характеру своего гения Чайковский, прежде всего, лирик и драматург. Он создал новый тип симфонии, которую можно назвать симфонией-драмой. Основная идея его творчества – противостояние ударам судьбы, воздвигающих препятствия на пути человека к счастью. Музыка Шостаковича тоже очень драматична. Но это другая драма. Драма всего человечества. Яркие примеры –симфонии от Четвертой до Пятнадцатой. А можно начать с Гайдна и послушать все 104 симфонии (смеется).

- Рязанский симфонический оркестр отмечает юбилей. Какой подарок вы бы хотели получить на день рождения?

- Я, как и все музыканты нашего оркестра, конечно, мечтаем о современном концертном зале с хорошей акустикой, соответствующем мировым стандартам. И я уверен, что рязанцы присоединятся к этому пожеланию. Наша филармония находится в очень выгодном месте для концертного зала – центр города, рядом парк. И очень бы хотелось, чтобы когда-нибудь на этом месте появился профессиональный зал с необходимой инфраструктурой, в котором будут все необходимые площади для репетиций и жизни музыкантов. Потому что Филармония для них – родной дом, дом Музыки! Давайте все вместе загадаем это желание и будем верить, что оно сбудется!

ИЗ ДОСЬЕ «КП»

С середины 1920-х гг. в Рязани существовал симфонический оркестр, образованный при Рязанском музыкальном обществе. К сожалению, в 1943 году оркестр прекратил существование. История современного коллектива началась с постановления Рязанского областного управления культуры в конце 1961 года, в котором было указано:: «В целях усиления эстетического воспитания трудящихся музыкальному училищу организовать на общественных началах симфонический оркестр. Первый концерт оркестра организовать в марте 1962 года». Играли в нем как профессиональные музыканты, так и любители. В 1999 году симфонический оркестр вошел в состав Гастрольно-концертного объединения «Рязаньконцерт», где получил статус профессионального коллектива и звание «Губернаторский».

В 2009 году его возглавил Сергей Оселков, выпускник Новосибирской государственной консерватории им. М.И. Глинки. Рязанский губернаторский симфонический оркестр участник абонементных программ: «Академия», «Великие фортепианные концерты», литературно-музыкальные циклы «Две музы», «Сказки с оркестром» и многих других. Оркестр является главным участником фестиваля «Кремлевские вечера».