Премия Рунета-2020
Рязань
+4°
Boom metrics
Звезды15 марта 2019 6:00

Худрук театра кукол Валерий Шадский: «В какой-то момент замечаешь, что актер стал похож на куклу, с которой работает»

Главный сказочник Рязани рассказал «Комсомолке» о том, почему спектакли стали короче, как театру не свалиться в коммерцию и о своем шоке от «смерти» куклы
В рязанском театре кукол Валерий Шадский творит свою сказку уже 40 лет.

В рязанском театре кукол Валерий Шадский творит свою сказку уже 40 лет.

У кукол, в отличие от людей, нет прошлого. Каждый раз, попадая в руки актера, они оживают заново. Здесь и сейчас кукла будет иной, чем днем раньше или через неделю. Трогательной и нежной или простоватой и крикливой, а может, капризной и обидчивой? Все зависит от избранной роли и мастерства кукловода. Публика не замечает серьезной химии их взаимоотношений — это и не требуется. Но если ее нет, тогда спектакль рассыпается, как карточный домик, и не спасти его уже ни паузами, ни спецэффектами...

Насколько же наполненным должен быть человек, который работает с куклами всю жизнь? Вдыхая в персонажа свои чувства, эмоции и фантазию, он сам при этом должен оставаться ярким, интересным, притягательным и держать зрителя в напряжении. Обо всем этом я думаю каждый раз, когда прихожу в тесный, больше похожий на пенал, кабинет, уместившийся между гардеробом и лестницей в театре кукол. Здесь творит свою сказку для детей и взрослых художественный руководитель театра Валерий Шадский. Недавно Валерию Николаевичу исполнилось 70 лет, 40 из которых он дарит свое волшебство рязанцам. В честь этого события мы решили придать нашим дружеским беседам пущей важности и включили диктофон. Вот, что из этого получилось.

«Задача родителей - не задушить Моцарта в своем ребенке»

- Валерий Николаевич, а ваше детство прошло под знаком каких сказок?

- Мой первый опыт просмотра кукольного спектакля был в воинской части города Кандалакша. Я посмотрел два спектакля мурманского театра кукол. Первый был «Чиполлино», второй – сказка про аиста и двух братьев. Добрый брат помогает раненому аисту, перевязывает ему крылышко и помогает улететь. За это аист дарит ему тыквенное семечко, из которого вырастает тыква, набитая золотыми монетами. Завистливый брат, узнав об этом, тоже хочет разбогатеть. Он видит, как аист сел на его поле, подбивает его палкой, а потом начинает ухаживать. Семечко получает и он, и выращивает из него тыкву огромных размеров. Но вместо золота в ней целый рой злых ос. Осы бросаются на него – зло наказано. Еще из детства я помню поучительные корейские сказки и сказки Андерсена с христианской подоплекой. Добро в них всегда вознаграждается – в этой жизни или на небесах. Если ты сказочный герой и не совершаешь плохих поступков, то за это всегда приходит награда, а зло, жестокость, подлость и трусость всегда наказываются. В этом есть оптимизм жизни. Маленький человечек должен это понимать.

- Чему нужно учить детей в детстве?

- Я считаю, что надо учить любви и состраданию, потому что на любви зиждется весь наш мир. Без сострадания, внимательного отношения к другим людям жить невозможно, в мире надо жить в мире. Если ты начинаешь разрушать его в угоду себе, убиваешь природу, ты в первую очередь калечишь самого себя, становишься жестче. Так устроен этот мир: угол падения равен углу отражения. С самого раннего детства ребенку нужно прививать любовь к родителям, в природе, к родине. Мы говорим о патриотизме, но он не вырастет на голом месте, если он не зиждется на искренней любви к родителям, людям, которые тебя окружает, родной земле.

- Есть такая расхожая фраза: «В каждом ребенке живет Моцарт». Но ведь не из каждого ребенка вырастает великий. От чего это зависит, как вы думаете?

- Мне кажется, нужно развивать в ребенке неравнодушие и любопытство. Задача родителей - не задушить этого Моцарта со временем. Найти занятие, которое будет интересно именно этому ребенку. Я еще не видел родителя, который, смотря по телевизору какой-нибудь конкурс, не восхищался бы чужими детьми: как они поют, танцуют или считают. При этом некоторые обращаются к своему ребенку и начинают его унижать: А ты тупой, ничего не умеешь. Но наверное, с теми талантливыми детьми разговаривали совсем по-другому, нашли ту ниточку, за которую можно потянуть, развивали интерес, поливали его, как цветочек.

Это очень хорошо видно на примере театра. Малыш воспитывался в другой среде и, оказавшись сначала в огромном светлом пространстве, а потом в маленьком затемненном зал, где много людей, очень пугается. Бывает, что он плачет, а родители его силой тащат: деньги заплатили, вперед! Она не задумываются от том, что на всю жизнь убивают у него возможную любовь к театру. Впоследствии он будет ассоциироваться у ребенка с ужасом, а не с посещением храма искусств. А вдруг в этом ребенок был заложен богом Смоктуновский, Станиславский, и человечество лишилось гения.

- Порой стремление родителей развивать ребенка становится настолько маниакальным, что лишает его детства. С 3-4 лет его пихают во всевозможные кружки, потом появляется еще и школа. Помните, как у Барто: «Драмкружок, кружок по фото? / Хоркружок — мне петь охота, / За кружок по рисованью / Тоже все голосовали»?

- Очень важно сохранить у ребенка ощущение радости от детства. Между разнообразными занятиями у него должен быть момент отдыха. Иначе ему просто некогда задуматься, что он получил на этом кружке, а что на том. И в какой-то момент у него может возникнуть протест. Я лично думаю, что должно быть три направления развития — тела, ума и творческих способностей. И важно подыскивать такую форму, чтобы это не превратилось в нудную работу. Перегрузка так же вредна, как недогрузка. Заставлять ребенка тоже неправильно. Он должен сам проявить волю. Вот пример. Великолепнейший пианист Денис Мацуев очень любил играть в футбол, но ежедневно преодолевал себя и несколько часов проводил за фоно. У него был интерес и сильное желание.

Чтобы актер и кукла могли лучше друг друга узнать, худрук разрешает им ходить друг к другу в гости.

Чтобы актер и кукла могли лучше друг друга узнать, худрук разрешает им ходить друг к другу в гости.

«Нельзя количеством лайков определить твою истинную ценность для мира»

- Захват умов гаджетами и соцсетями превращает людей в социопатов, которые, с одной стороны, боятся открытого, прямого общения, а с другой, ведут себя агрессивно в тех же социальных сетях, оставаясь при этом безнаказанными. Как вы думаете, нужно ли с этим что-то делать, или мода рано или поздно пройдет, и клиповое мышление перестанет быть приметой современной молодежи?

- Слава богу, если они не переносят эту агрессию в жизнь. При постоянном общении в соцсетях, где можно находиться под любым именем и за свои слова не получать никакого наказания, ребенок теряет ощущение возможности нанести душевную травму другому человеку. А ведь он может накинуться на кого-то по-настоящему.

Мысль нынче выражается все короче, в формате смс, а иногда слова и вовсе заменяет эмоциональный смайлик. Водя пальцем по экрану, он все больше становится похожим на робота, который не знает любви, сострадания, взаимопомощи. Этот эгоизм, отсутствие положительного эмоционального поля приводит к бесчувственности и жестокости в реальном мире, и мы это видим по поведению детей в школе, их общению на улице. Психологи придумывают праздники улыбки, обнимашек, потому что людям необходимо живое общение, глаза в глаза. Я отношусь к этому достаточно сурово. Но просто запрещать бессмысленно. Важно, чтобы гаджеты помогали нам в реальной жизни, к примеру, быть постоянно на связи, но при это ничего не должно помешать реальному общению людей. Количеством все равно не заменишь качество.

Нельзя количеством лайков определить твою истинную ценность и важность для окружающего мира. «Ох, и гад же ты, гаджет!» - говорю я. Может, это просто переходный период, и для сегодняшних детей это уже станет неважно.

- Удивительное дело — нас со всех сторон обложили электронными устройствами, по которым можно что-то смотреть, в которых можно играть и проводить время. И да, это в значительной степени изменило нашу жизнь. Но театр люди любят, как и прежде. Почему, как вы думаете?

- Считается, что в театре человек каждый раз может проживать новые роли, примерять на себя другие жизни. Но недавно у меня родилась еще одна версия — социальная. Я думал над высказыванием величайшего английского режиссера о том, что зрительный зал, охваченный одним порывом, перестает ощущать социальные различия и становится единым целым. Все человечество мечтает о таком обществе, таком социальном устройстве мира, где все люди-творцы равны и уважают друг друга, где нет различия между сословиями.

Я подумал, что именно эти чувства испытывают люди, собираясь вместе в зрительном зале, в момент катарсиса, сопереживания. Театр — это место, в котором на определенное время возникает некая плазма социальной справедливости и радостного состояния человека, и мы никак не можем от этого отказаться. Вот эти мгновения счастья, которые зритель здесь испытывает, не дает театру умереть.

«Театр, поддерживаемый государством, это величайшее достижение»

- Признайтесь, вас когда-нибудь окрыляла мечта иметь собственный маленький театрик? Каким бы он был?

- Когда я был еще пацаном, старший брат моей будущей жены спросил меня: «Кем ты хочешь быть в жизни?» В тот момент я уже был артистом и сказал, что хочу быть президентом, но театральным, то есть руководителем театра. Еще Луначарский говорил: «Если я смогу управлять театром, я смогу управлять государством». И я стал художественным руководителем, был президентом российского центра Международного Союза деятелей театра кукол (UNIMA). Вроде бы все цели достигнуты. Но даже будучи руководителем гостеатра, я мечтал, чтобы у меня был свой собственный театр, в котором я мог бы ставить спектакли.

Но я большой реалист, знаю, как устроен театр, и понимаю, что театр, поддерживаемый государством, это величайшее достижение. Собрать необходимый для постановки ресурс, воспользоваться всеми достижениями науки и техники для осуществления своей художественной задумки я могу только в государственном театре. Сейчас мне больше всего нравится ставить сказки для детей и родителей и для этого мне в рамках государственного театра не нужно большой сцены и зала.

Мне кажется, что изменить жизнь, улучшить ее можно только путем воспитания населения с раннего детства. Ребенок, как пластилин или глина, из которого можно создавать форму, не нарушая структуры. А взрослый — застывшая форма. Чтобы его изменить, нужно что-то отломать, но я не хочу ломать. Взрослого можно заставить задуматься, вызвать слезы и смех, но изменить его нельзя, разве только на секунду. Я мечтаю, чтобы мир стал добрее, лучше. Поэтому сегодня я делаю все для самых маленьких, нахожу удовольствие в простых вещах. В любом театре у меня была бы одна цель — возвышение человека, сохранение в нем души и нравственных ценностей. И это не должно скатываться в коммерцию.

- Можно ли соблюсти баланс — сделать спектакль умным, глубоким и в то же время коммерчески выгодным?

- В государственном театре есть и воспитательная идея, и коммерческая сторона. Важно пройти по этому оселку, не свалившись в чистое зарабатывание денег. Когда-то Пушкин сказал: «В одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань», а театральное искусство — это попытка сделать именно это. Но в рамках государственного театра мне позволено иногда парить в этой тележке на лани, то есть заниматься чистым творчеством. Очень радует, что в нашем регионе есть понимание необходимости театра, мы имеем поддержку местных властей. Лично для меня работа здесь - радость и удовольствие. Скажу тебе больше, я ее воспринимаю не как работу, а как служение искусству.

- Лучшие кукольные театры мира — как они появляются? Главное — нестандартный подход или талант актеров?

- Театр никогда не возникает на пустом месте, он всегда создается вокруг человека. Например, театр Образцова стал знаменитым благодаря Сергею Владимировичу, Большой театр кукол в Петербурге — это прежде всего Виктор Борисович Сударушкин. Сейчас тоже есть много интересных театров - Жени Ибрагимова, Бори Константинова, Олега Жюгжды. Это люди-театры: они способны сплотить вокруг себя других людей, и так возникает чудо театра. Из иностранных мне нравится театр англичанина Невилла Трантера. У него исторический взгляд и очень интересная работа с куклой. Когда-то я посмотрел его спектакль «Унтердог», и это было одно из моих самых сильных впечатлений от искусства. Хочется отметить замечательные театры в Германии, Румынии, Бельгии — я их очень уважаю. Но женат я все же на своем театре и люблю его больше всех.

- Редко какой современный фильм обходится без спецэффектов, даже в театральных спектаклях уже не последнюю роль играют новые технологии. И в ваших постановках тоже активно применяются всякие компьютерные хитрости. Это расширяет ваши возможности, конечно, но не отвлекает ли от основного сюжета?

- Все зависит от необходимости и авторской задумки. Мы используем какие-то технологические приемы для создания чудес, а вовсе не для того, чтобы продемонстрировать возможности светопроектора или лазера. Например, в спектакле «Золушка» у нас есть несколько чудесных превращений. С помощью компьютера мы показываем, как тыква превращается в карету. Перед зрителями катится настоящая тыква, а потом на экране выкатывается видео-тыква, и зритель не замечает подмены. Или, например, благодаря технологиям, у меня есть возможность проецировать на сцену изображение с двух сторон: там море и тут море, а посередине можно поместить настоящий объект — лебедей. И создается впечатление, что они действительно плавают. 3D, как говорят пацаны.

«Я встал и ушел, потому что мне стало больно смотреть на умершую куклу»

- Почему куклы оказывают на людей такое магическое действие? Кто-то их по-настоящему боится, кто-то беззаветно любит, но равнодушными сердца они не оставляют.

- Загадочность и прелесть их в том, что никто не может объяснить эту магию. С древних времен люди верили в то, что кукла — это своего рода проводник к потусторонний мир. У многих народов национальная кукла не имеет черт лица, чтобы она не могла увидеть человека, воздействовать на него и подчинить себе. С другой стороны, кукол часто используют в лечении детей от заикания и страхов, психических болезней.

Кукла - неживая материя, это тряпочки да деревяшки, но фантазия человека ее в прямом смысле оживляет, и тогда она уже начинает на него влиять. Недавно ушел из жизни Володя Захаров, создатель уникальной «куклы на запястье», основатель самобытного томского театра. Он придумал такую систему, благодаря которой зритель не видит ни ниток, ни тростей, которыми управляется куклы. Кажется, будто она оторвана от человека и живет своей жизнью — у нее работают глазки, двигаются ножки и ручки. А еще она настолько обаятельная, наивная, что ты в нее сразу влюбляешься. Помню, как я, взрослый человек, проработавший в театре на тот момент пару-тройку десятилетий и понимающий все законы, испытал ужас, когда Володя отстегнул эту куколку от руки и положил на стол. Только что она улыбалась, разговаривала, и я к ней относился как к живому существу, и вот она уже умерла. Это был такой шок. Я встал из-за стола и ушел, потому что мне стало больно смотреть на эту куклу. Есть вещи, которые нам умом не понять.

- Какие советы вы даете артисту, который начинает работать с куклой? Ведь она должна стать продолжением его эмоции, а он — ее олицетворением.

- Как медведя можно научить ездить на велосипеде, так и артиста можно натаскать на куклу. Но этого в нашей работе недостаточно. Ты должен внутренне прочувствовать куклу, чтобы твои нервные окончания уходили в нее и чтобы она чувствовал твое движение души и могла его передать. И с каждой новой куклой это происходит по-новому. Актер должен, прежде всего, научиться понимать физическое движение, красоту пластики каждой куколки, ведь она как ожившая скульптура в пространстве, ее нужно соединить с пространством и другими куклами. Михаил Михайлович Королев, у которого я учился, говорил, что наше искусство гораздо ближе искусству пантомимы и балету, я еще туда добавляю цирк. Чтобы создать какой-то художественный образ, необходим жесточайший тренинг, развитие собственного тела и понимание движений. Сначала актер видит куклу на эскизе, потом берет ее в руки и начинает изучать артикуляционный аппарат, скульптурное построение лица, как она говорит, как двигается. И вдруг смотришь в какой-то момент, а он стал похож на эту куклу. Вот как она воздействует на артиста!

- Актерам можно забирать домой куклу, с которой они заняты в спектакле, для совместных репетиций?

- Да, я советую брать с собой куколку. Дома всегда легче репетировать - там нет чужих взглядов, можно спокойно работать перед зеркалом. Во время тренинга ты должен посмотреть на куклу глазами зрителя и понять, какие чувства в тебе рождаются, когда ты видишь те или другие ее движения. Понимаешь, режиссер только дает направление актеру и говорит, что делать. А как, пытается придумать сам актер. Потом я отбираю наиболее интересные, удачные придумки и подсказываю, в каком направлении развивать идеи.

- Сколько по времени продолжается взаимовживление актера и куклы?

- Артисты все разные, одному нужно прочитать роль, и он готов уже завтра работать, а другому требуются 24 репетиционные точки, а может, и 48. Да, у театра есть определенное госзадание, которое нужно ежеквартально выполнять. Но важно понимать, что в основе нашей работы - творческий процесс. Иногда стоит пожертвовать временем, дать возможность раскрыться актерам и сделать лучше спектакль.

- Бывает такое, что между куклой и артистом нет электричества? Что тогда делать?

- Бывает, что у человека вдруг не идет, нет контакта с куклой. Тут есть два пути. Можно заменить его другим артистом, который быстро войдет в роль. Можно уделять больше времени этому артисту, чтобы помочь. Но если не выходит, в конце концов машешь на это рукой, и уводишь его в тень. Но это уже режиссерские приемы и хитрости, чтобы обмануть зрителя.

- Фантазию кукольников не остановить, и сегодня существует обилие различных кукольных систем. Трудно их осваивать?

- Сейчас каждый спектакль для нас — дорога в неведанное. Иногда и правда не знаешь ,как подойти к кукле. Недавно мы приступили к работе над новым спектаклем «День, когда перестали читать сказки». По задумке, девочку, которая отказалась от книг в пользу гаджетов, играет живой человек. Соответственно адекватным ей по размеру должен быть и сказочный мир. Поэтому мы с художником взяли за основу ростовых кукол. А это значит, что артист внутри куклы. Как ею управлять и сделать ее мимирующей? Это большая задача - попробовать приспособить артиста к работе внутри куклы, чтобы он нашел нейромостики от своего тела к ней, проникся, научился ощущать изнутри изменения извне. Каждый раз, когда начинаешь такой сложный проект, испытываешь трепет от того, как все пойдет.

«До сих пор ощущаю в руках куклу плюшевого тигренка»

- Валерий Николаевич, вы великолепно владеете куклой и можете оживить любого персонажа, так что он будет вас слушаться. Но сегодняшние гости театра лишены возможности наслаждаться вашим актерским мастерством. Почему так?

- Когда я был помоложе и хватало энергии, я играл практически во всех вечерних спектаклях: в «Мастере и Маргарите» играл Понтия Пилата, в «Маленьких трагедиях» — священника, в «Иосифе Швейке против Франца Иосифа»- поручика Лукаша. Сейчас я не играю - руки стали менее гибкими, и я уже не могу с такой психологической точностью, как раньше оживлять моих родных существ. Но иногда мне нравится что-то озвучить голосом в спектакле.

- А из многих кукол, с которыми вы работали, по какой-то ведь руки тоскуют?

- В молодости у меня была одна из моих первых больших работ — спектакль «Неизвестный с хвостом» в Вологодском кукольном театре. Сюжет такой: маленький плюшевый тигренок оживает, и начинаются приключения — он попадает в клетку к настоящему тигру. Большого тигра играл заслуженный артист РСФСР Борис Александрович Бахтенко, а вот этим маленьким тигриком был я. На эту картину было очень забавно смотреть из-за кулис. Кукла взрослого тигра большая, а у Бахтенко рост 1.50. И вот он стоит на огромных котурнах (высокий открытый сапог из мягкой кожи на высокой подошве), а я с маленьким тигренком при моем росте 1.82, согнувшись буквой зю, едва не обвиваю его котурны. Это была моя любимая кукла — у нее были удивительно выразительные глаза и свой особенный характер. И я до сих пор часто ее вспоминаю, и даже кажется, что я ощущаю в руках.

- А самая любимая кукла дома?

- Самая любимая кукла — жена.

- И сразу возникает вопрос: кто кем управляет?

- А у нас взаимовоздействие и взаимовлияние. За три десятка лет нашли подходы друг к другу. И потом, знаешь, она человек непритязательный.

Валерий Николаевич убежден: театр никогда не возникает на пустом месте, он всегда создается вокруг человека.

Валерий Николаевич убежден: театр никогда не возникает на пустом месте, он всегда создается вокруг человека.

«В нынешнее время пьеса должна быть компактной»

- У вас много замечательных постановок классических произведений Гоголя, Достоевского, Булгакова, Шекспира, Экзюпери. Наверняка в тайниках, где пылятся мечты, есть еще какие-то желания?

- Гоголь очень близок мне по духу. Но поскольку «Брата Чичикова» я уже поставил, хотелось бы что-то сказочное, лирическое, например «Вечера на хуторе близ Диканьки». Было бы интересно поставить «Горе от ума». Несколько лет назад у меня было определенное видение, как это должно выглядеть, но тогда я не нашел художника. А идеи вспыхивают в воспаленном мозгу художника и гаснут, если не находят воплощение вовремя. Сейчас меня занимает идея взглянуть на сказки Андерсена через сегодняшний день...

- Мы говорим сейчас о многослойных произведениях, где несколько планов, глубокий символизм, сложные характеры. А театр кукол все же упрощает произведение, адаптирует его под формат. Как принимается решение, что вытаскивать на сцену в первую очередь?

- Это моя задача. Выбирая себе спектакль, режиссер доводит идею до ума. Даже если я приглашаю кого-то на постановку, то даю ему целеустановки, и важно, что этот человек был близок тебе и смог услышать все пожелания. Режиссер — это человек, который формирует направление, стиль и смысл всего происходящего на сцене. Хотя я не устаю повторять, что театр - творчество коллективное, но хитрость и режиссерский опыт позволяют привести этот корабль с такой разношерстной командой в нужное время и нужное место, минуя мели и штормы.

Ко мне приходит литература с ее многочисленными диалогами, построением сюжета, а в театре кукол другие законы: они требуют более динамичного развития сюжета, остроты характеров, коротких диалогов. Пьеса должна быть компактной, особенно в нынешнее время, когда взрослый спектакль идет не более двух часов. Сейчас идеальное время - 1.40. На пять действий уже не развернешься.

- Спектакли стали короче, потому что так удобно зрителю?

- Нынешний зритель живет в бешеном ритме, у него более высокие скорости, и на восприятие у него остается меньше времени, чем раньше. Он смотрит в гаджеты и общается короткими, рублеными сообщениями. Представьте, человек бежит дистанцию в двадцать километров, ничего не замечая вокруг. И театр становится глотком чистого свежего воздуха добежавшего до финиша человека.

- Простите, но если все упрощается, готов ли такой зритель смотреть такие спектакли, как «Мастер и Маргарита», «Гамлет», «...и наказание»?

- Может быть, и не готов, и ему потребуется еще больше сократить и уплотнить текст. Мы же уплотнили до двух часов «…и наказание», а объемная «Женитьба» идет всего лишь час с небольшим.

- Выходит, меняется не только время, но и зритель тоже изменился?

- Да, конечно. Я всегда говорю, что спектакль создают две стороны — сцена и зрительный зал. Зритель каждый раз разный. Один пришел глотнуть свежего воздуха, другой – лениво полежать на диване, третий велит: «массируйте мои чувства».

- Даже так?

- Государство отнесло театр к сфере оказания услуг и удовлетворения потребностей. И некоторые люди следуют этим развращенным установкам: мол, я заплатил деньги - окажите мне услугу, массируйте мои чувства в нужном направлении. Количество тех или иных людей и качественное желание и определяет глубину прохождения спектакля Поэтому спектакли проходят по-разному. Иногда артисты на сцене получают кайф от общения с замечательным зрительным залом, который прочувствовал глубинные авторские задумки, а иногда бьемся как рыба об лед, стучимся в душу - и никакого отклика.

- Я заметила, что артистам стали реже дарить цветы... Люди стали менее сентиментальными?

- Да, к сожалению. Но мне не хочется думать, что люди стали менее сентиментальными и благодарными. Время нас гонит, и зритель вспоминает про цветы в финале спектакля: звучат аплодисменты, и у него появляется желание как-то отблагодарить актеров. Но тут оказывается, что цветов он не купил, потому что на пути не попалась палатка. А еще пробки, и припарковаться негде.

«Еще перед началом спектакля могу сказать, как его воспримут зрители»

- А как вы отслеживаете реакцию зрителя? Ведь не только по силе финальных аплодисментов?

- По тому, как люди смотрят постановку. Я поднимаюсь наверх, в осветительскую ложу, и наблюдаю за зрительным залом, как соотносится реакция с тем, что происходит на сцене. И уже сразу чувствую: сегодня есть энергетическое поле, контакт между зрителем и сценой установлен. И, разумеется, по финалу это видно. Если перед началом спектакля я выхожу в холл, то могу заранее судить, как все пройдет. А некоторые наши специалисты со стопроцентной точностью определяют, в каком районе находится школа, из которой к нам пришли ученики. Очень важно, чтобы в понимании детей не путались туалет, баня, пляж и театр. Но сегодня мало где в школах целенаправленно работают над воспитанием. И если детям не объяснили, как себя вести, они приходят и стоят на ушах.

- Постановку - насколько она удалась или нет - оцениваете сразу после премьеры или должно пройти время и улечься эмоции?

- Спектакль всегда имеет рост. Когда артисты начинают жить в постановке, у них рефлекс из условного переходит в безусловный, и тогда возникает рост спектакля. Порой придешь посмотреть фрагмент с профессиональной точки зрения, не хулиганят ли они, как воспринимает зритель, и открываешь рот: «А как мы здорово сделали, черт возьми!» Важно, как спектакль живет: развивается, растет или хиреет.

Сложность еще заключается в том, что в театре идет порядка 30 с лишним постановок. Какие-то сначала играются несколько подряд, а потом только 2-3 раза в год. И тогда их надо заново ставить на репетицию, сдирать у актеров шкуркой слоновью кожу, чтобы обнажить чувства. Но в этом тоже есть прелесть - мы заново восстанавливаем мостики, артисты более остро воспринимают происходящее, более внимательны на сцене друг к другу. И от этой обостренности чувств спектакль воспринимается по-другому.

Валерий Шадский: «Я мечтаю, чтобы мир стал добрее, лучше. Поэтому сегодня я делаю все для самых маленьких».

Валерий Шадский: «Я мечтаю, чтобы мир стал добрее, лучше. Поэтому сегодня я делаю все для самых маленьких».

ИЗ ДОСЬЕ «КП»

Валерий Николаевич Шадский родился 22 февраля 1949 года, окончил ЛГИТМиК, работал в Вологодском и Архангельском театрах кукол. С 1979 года его творческая биография неразрывно связаны с Рязанским театром кукол. С 1989 года — инициатор проведения, художественный руководитель Международного фестиваля театров кукол «Рязанские смотрины». Заслуженный деятель искусств РФ, в 2010 году награжден орденом Дружбы, Почетный гражданин Рязанской области, в 2002 году избран президентом российского центра Международного Союза деятелей театра кукол (UNIMA), много лет представлял интересы кукольников страны, член Совета Российского Центра УНИМА.