Зачем рязанцы 835 лет назад сожгли Москву

Оборона Рязани в 1237 году - событие куда более героическое. Но футболок на эту тему почему-то не делают.

Недавно увидел у коллеги футболку с надписью: «Рязань – город дружелюбный. Рязанцы первыми сожгли Москву в 1177 году». И удивился. Факт этот, к моему величайшему стыду, от меня в свое время ускользнул. А коллега носил футболку с такой гордостью и сиянием на лице, что, гордиться, видимо, было чем (будто сам он в тех событиях участвовал).

Оказалось, роль рязанцев в этом историческом событии была не сказать, чтобы значимой. И уж точно – весьма неприглядной. Более того, этот «славный» эпизод – лишь малая часть большой междоусобной войны.

Политическая жизнь на Руси была куда разнообразнее и, в некотором смысле, веселее теперешней. Парадоксально, но наши предки обходились без выборов, агитации и прочих затратных мероприятий. Как-то проще у них все было: нашел противника, выехал во чисто поле и рубанул его мечом. Победил – орел, проиграл – не обижайся, приляг шеей на пенек.

Не обходили такие немудреные забавы и Рязанское княжество. К середине XII века, когда произошли события, о которых идет речь дальше, Рязань была уже городом вполне серьезным, возрастом под 100 лет. И амбиции у местных князей соответствовали нравам эпохи: где бы капитал приумножить, да у какого соседа рейдерский захват земли учинить. Веселые были люди, широкой души.

Надо сказать, что междоусобицы на Руси не прекращались века до XIV. А уж в то время карту (если бы она тогда была) перекраивали постоянно. Как в том анекдоте: красные выбили из леса белых, потом белые - красных, а потом пришел лесник и всех разогнал. К слову, двигали князьями не всегда только жадность или политические интересы (если между этими понятиями есть разница). Порой речь шла о мести, и корни таких междоусобиц приходится искать гораздо глубже.

Как родня престол делила

В июне 1174 года владимирские бояре убили Великого князя Владимирского Андрея Боголюбского (сына Юрия Долгорукого). Он, кстати, в свое время был князем и в Рязани (в 1153 году), но недолго: прогнал его вернувшийся из степей с половцами Ростислав Ярославлич (как видим, уже тогда многие даже стратегические задачи решались с помощью южных гастарбайтеров).

Один из искуснейших политиков Руси свою власть в княжестве укрепил очень любопытным способом. Зная, что подножку обычно стремятся подставить родственники (а их тогда у князей было много, генеалогические древа ветвились, как заморское дерево баобаб), он выгнал из княжества своих племянников Мстислава и Ярополка (сына своего старшего брата Ростислава, потому в дальнейшем будем их называть Ростиславичами). А заодно младших братьев Михаила и Всеволода (далее - Юрьевичи). Стало ему как-то поспокойнее, он плотно занялся прямыми обязанностями «эффективного менеджера» той эпохи: перенес столицу Владимиро-Суздальского княжества во Владимир, отстроил его (при Андрее, кстати, построили знаменитую церковь Покрова-на-Нерли), взял Киев, сходил войной на Новгород, там битву проиграл, но своего все равно добился. Деятельный был человек.

Всеволод Большое гнездо сжег Рязань за 30 лет до Батыя

Правда, местным боярам он не угодил, и они его жестоко убили. И, естественно, встал вопрос, кто будет княжить дальше. Решено было послать за Ярополком. Тот был в Чернигове вместе с Мстиславом и своими дядьями – Михаилом и Всеволодом (который войдет в историю с прозвищем «Большое гнездо»). Родственники, некогда изгнанные Андреем Боголюбским, хотели поначалу заключить союз. Мол, мы все тут униженные и оскорбленные, править будем вместе, а старшим быть Михаилу Юрьевичу.

На том и порешили. Продлилась идиллия недолго. Прибытием Михаила оказались очень недовольны в Ростове (тогда он был частью Владимиро-Суздальского княжества), о чем ростовчане недвусмысленно намекнули Ярополку. И тот решил дядюшку от греха подальше отправить в небольшое селеньице под названием Москва, в котором лет за 30-40 до этого основал свою усадьбу Юрий Долгорукий.

«Кто тут в князья крайний?»

Михаил уехал в Москву, но обиду на неблагодарного племянника затаил. И шанс отомстить сопляку вскоре выпал: Михаил узнал, что Ярополк отлучился из Владимира по ростовской дороге (тот поехал в Переяславль-Залесский) – и рванул на Владимир. А там – какая удача! – и дружины нет, все полторы тысячи ушли вместе с Ярополком. Дальше было как в известном мультике: «Кто тут, к примеру, в цари крайний? Никого? Так я первый буду!». Возможно, именно с такими словами Михаил закрылся в городе вместе с жителями. Кстати, когда читаешь исторические источники, возникает ощущение, что жителям-то было в сущности все равно, как там зовут их очередного князя. Во всяком случае, Михаилу владимирцы поначалу не сопротивлялись.

Но тут вернулся Ярополк: «Ба, дядя, какая встреча! Что же вам в Москве не сиделось? Ну что ж, раз так, давайте биться». Оборона Владимира продолжалась семь недель и была (кроме шуток) героической. В это время рязанские и муромские дружины тоже не сидели сложа руки: доблестно и самоотверженно выжигали окрестные деревни. Тут как раз подключили родственные связи: рязанский князь Глеб был женат на сестре Мстислава и Ярополка.

Владимирцы бились бы и дольше семи недель, но сыграла свою роль главная пакость любой осады – голод. Устав постоянно затягивать пояса, они обратились к Михаилу. Мол, спасибо, что зашел, но мы так не договаривались. Давай-ка отсюда. И Михаил ушел.

Ярополк сел во Владимире, Мстислав – в Ростове и Суздале. Кстати, Глебу Рязанскому за выжигание деревень тоже перепало: и деньгами, и, как теперь говорят, артефактами. Например, ему отошел меч святого Бориса и Вышгородская икона Божьей Матери. Владимирцы, кстати, за это на Ярополка очень обиделись: мечом владел Андрей Боголюбский, а икону он же вывез из-под Киева (ныне она называется Владимирской и считается одной из самых почитаемых). А он это все рязанцам отдавать?!

Владимирская икона Божьей Матери пробыла в Рязани два года. Потом пришлось вернуть.

Дальше недовольство владимирцев Ярополком и Мстиславом только росло. Ростиславичи, что называется, «посадили на ключевые посты» своих людей, и те начали вовсю притеснять народ. Ну, как водится: налоги, взятки, лошади с мигалками…

«Не поторопились ли мы выгнать Михаила, уж на что порядочный был человек?», - подумали владимирцы с ностальгией (хотя слова такого тогда не было). И решили призвать Юрьевичей обратно (те вернулись в Чернигов). Без битвы, конечно, не обошлось. Ростиславичи проиграли и разбежались. Мстислав – в Новгород, а Ярополк – в Рязань.

«Верни награбленное!»

Обрадовался ли приезду родственника Глеб Рязанский, неизвестно. Но смена власти у северного соседа принесла Рязани немало неприятностей. Во-первых, Михаил прозрачно намекнул: неплохо было бы вернуть награбленное, а то дружина у меня что-то заскучала. Глеб отправил послов, которые передали: «Глеб ся кланяет, аз во всем виноват… Ворочу все до золотника» (в вольном переводе: «Признаю свою вину, меру степень, глубину»). И действительно, все награбленные владимирские ценности рязанский князь вернул. Исключительной порядочности был человек.

Впрочем, Михаил княжил всего год. После его смерти Ростиславичи попытались вернуть себе княжеский престол. Но Мстислава, который рванулся было на Владимир из Новгорода и занял Ростов и Суздаль, под стенами Владимира разбил Всеволод (хоть и предлагал помириться). И стал править сам. Кстати, владимирцы принесли клятву на верность ему, и его детям. Чтобы, так сказать, обеспечить преемственность власти и предотвратить дальнейшее раскачивание лодки.

Тем временем влияние Ростиславичей на Глеба Рязанского. Они постоянно подначивали князя: не пора ли, мол, показать этим владимирцам, кто в доме хозяин? Глеб согласился – пора.

На Владимир пошли кружным путем (нормальные герои, как известно, всегда идут в обход). И вот тут-то как раз состоялось событие, к которому мы так долго подводили читателя. Глеб и Мстислав при поддержке (по некоторым источникам) все тех же половцев сожгли Москву. Правда, особого внимания этому факту не придают даже летописцы. Уж больно маленькой была будущая столица, жечь-то особо нечего было, хоть и имела Москва стратегическое значение – стояла на пересечении важных дорог. Битвы, судя по всему, не было, и мероприятие напоминало скорее бандитский налет, чем что-то существенное.

Сжигание Москвы в 1177 году вызывает у некоторых рязанцев гордость и в 2012-м.

2:0 в пользу Юрьевичей

После этого Глеб с Ростиславичами пошли в сторону Владимира, разорили до кучи Боголюбово (основанное Боголюбским село). Но успех не развили. Закончился поход битвой на реке Колокше, где Всеволод Большое Гнездо разгромил рязанское войско. Ярополк сбежал, а Мстислав и Глеб попали в плен. Их посадили в тюрьму. Мстислава, вероятно, ослепили (по другим источникам, Всеволод ввел в заблуждение владимирских бояр, требовавших жестокой расправы, и отпустил Мстислава).

Глебу Рязанскому предложили свободу в обмен на отречение от рязанского княжеского престола. Он отказался и 30 июня 1178 года умер в тюрьме.

А в 1207 году Всеволод Большое Гнездо сжег Рязань во время очередной междоусобицы. Как говорится, око за око.

Вместо эпилога

Пусть читатель простит нам легкость, с которой мы пишем о вещах, в сущности, глубоко трагичных. Просто через пласт восьми столетий даже такие ужасы, как войны одних родственников против других и сжигание городов, кажутся просто мышиной возней. Тем более, уже через полвека после описанных событий Руси предстоит столкнуться с куда более серьезной бедой – монголо-татарским нашествием.

Да, такие были обычаи у правящей элиты: завоевать, отомстить, награбить. Сокрушаться нужно не об этом, а том, что частенько те же качества мы встречаем и сейчас. А ведь восемь веков прошло…

Комментарий историка

Историк Ирина Кусова считает, что гордиться рязанцам особо нечем:

- Я видела такие футболки. Это прекрасный пример того, как можно довести патриотизм до абсурда. Была междоусобица, ничего доблестного в поступке рязанского князя не было. Уж если чем гордиться, так героической обороной Рязани в 1237 году. Или первым ополчением, которое собрали у нас в 1610-м против польских интервентов. Кстати, обсуждалась идея – в Рязанском кремле собирались заложить памятный камень в честь того ополчения. Но боюсь, как бы это не осталось только словами.