«Фильм «Чернобыль» полон выдумок, а для нас это была истинная жизнь!» Ликвидаторы вспоминают, что в реальности происходило после аварии

Валерий Назаренко с супругой Галиной во время аварии жили в Припяти

Фото: Никита МАКАРЕНКОВ, Павел ХАНАРИН

Возле мемориала Чернобыльской славы в Донецке собрались ликвидаторы последствий страшной аварии, которая случилась 26 апреля 1986 года. Сюда пришли не только непосредственные участники тех событий, но и родственники ушедших ликвидаторов.

С прошлого года день чествования ликвидаторов аварии на Чернобыльской атомной электростанции отмечается в Донецкой Народной Республике 14 декабря.

– Это дань памяти восьми тысячам дончан, которые ценой своей собственной жизни и здоровья, сумели усмирить смертоносный реактор и дали возможность родиться новым поколениям, – говорит заместитель Председателя Народного Совета Ольга Макеева.

Мэр Донецка Алексей Кулемзин также пришел к памятному мемориалу. Он обратился к ликвидаторам и отметил, что такие встречи проходят для того, чтобы почтить подвиг тех, кого уже нет с нами.

– Встречаемся здесь для того, чтобы посмотреть друг другу в глаза. Мы знаем друг друга и живем на одной земле. От всей души желаю здоровья нашим землякам, которые находятся сегодня здесь. Хочу, чтобы никогда больше никакому поколению не пришлось совершать такой подвиг. Но ваш подвиг настолько велик, что он стал бессмертным, – заявил градоначальник.

Ликвидаторы собрались в сквере Чернобыльцев в Донецке

Фото: Никита МАКАРЕНКОВ, Павел ХАНАРИН

После официальной части появляется возможность лично поговорить с ликвидаторами. Задать им вопросы, которые во время митинга крутились в голове. И конечно же услышать их мнение о недавно прогремевшем на весь мир американском сериале «Чернобыль».

Один из наших собеседников – Владимир Трубников. Сейчас ему 72 года. Мужчина – один из первых ликвидаторов последствий аварии на Чернобыльской атомной электростанции. На тот момент ему было 39 лет.

– Я хорошо помню день, когда узнал, что поеду на ликвидацию. Я был в шахте, поднимался на–гора, а там меня ждал капитан. Сказал мне, что нужно проехать в военкомат на сборы. Я был офицером в запасе и на тот момент уже 15 лет работал в аппарате на шахте, поэтому четко понимал свои обязанности. Надо – значит надо.

На атомную станцию Владимир Николаевич прибыл в мае 1986 года в составе Донецкого полка гражданской обороны. На тот момент мужчина и подумать не мог, насколько опасна эта командировка.

– Наша воинская часть была одной из первых, которая прибыла для ликвидации последствий аварии. В течение 45 дней мы находились там. Занимались ликвидацией последствий, которые, к сожалению, и сегодня имеют место быть. Много трагических потерь.

Люди покидали свои дома с уверенностью, что вернутся

Фото: Олег РУКАВИЦЫН

Спустя неделю Владимир Николаевич осознал всю опасность. Говорит, что уже тогда во время работы почувствовал привкус горечи в горле. Но это не испугало ликвидаторов и никак не повлияло на их дальнейшую работу.

– Мы были морально готовы к этому, хотя ранее мы не участвовали в ликвидациях. Опыта такого не было. Мы ответственно выполняли свое дело. Не хотелось ничего бросать. Было чувство долга – и это не просто слова. В действительности так и было. Чувство совместной деятельности для благого дела сподвигло нас работать. Страх отошел на второй план. Мы дезактивировали непосредственно территорию атомной станции, рабочие залы, на самой крыше не были. В дезактивацию входило погашение радиоактивного излучения, которое легло на поверхность.

Владимир Трубников рассказывает, что в последнее время от многих друзей и знакомых слышит вопрос о его отношении к американскому сериалу «Чернобыль». Всем признается честно – картину западных кинематографов не смотрел.

– Я много слышал об этом сериале, но желания посмотреть его – у меня нет. Я очень осторожно отношусь к художественным произведениям такого типа. Мои друзья говорят, что эта картина о том, как советские власти прикрывали свои спины. На самом деле это был подвиг советского народа во благо жизни всего мира. Я не знаю, что хотели показать этим сериалом его создатели. Наша задача заключалась в том, чтобы мы в течение трех месяцев дезактивировали местность. Изначально предполагалось, что после этого люди вернутся в свои дома. Уже потом стало ясно, что это невозможно вовсе.

На атомную станцию Владимир Николаевич прибыл в мае 1986 года в составе Донецкого полка гражданской обороны

Фото: Никита МАКАРЕНКОВ, Павел ХАНАРИН

Спустя почти полвека опасный труд не дает о себе забыть Владимиру Николаевичу. Одна нога почти не ходит, здоровье его пошатнулось.

– Несмотря ни на что, я не жалею, что мы принимали участие в ликвидации. Такова была наша миссия. На тот момент дома меня ждала семья – жена и двое детей. Мне было не стыдно возвращаться после проделанной работы. Сейчас мы с друзьями вспоминаем тех, кого уже нет рядом с нами и желаем здоровья всем ликвидаторам, которые дожили до сегодняшних дней.

Город стал вымершим за считанные дни

Фото: Олег ЧИРКОВ

Возле памятника замечаем супружескую пару, которая рассматривает икону на мемориале. Валерий Назаренко с супругой Галиной во время аварии жили в Припяти. Галина управлялась по дому и воспитывала детей, а Валерий нес службу на Чернобыльской атомной электростанции.

25 апреля 1986 года около полуночи прапорщик Назаренко возвращается домой. Не успев оправиться после трудовой смены – звонок. В начале третьего ночи Валерий возвращается на станцию.

– Утром 26 числа позвонил домой, сказал, чтобы они закрыли все окна, двери и никуда не ходили. А жена с кумой пошли за картошкой, старшая дочь каталась на улице на велосипеде. Я когда узнал, так матюкал их за это,– вспоминает участник ликвидации.

Валерий Николаевич становится помощником начальника караула спецкомендатуры. Первые трое суток работы ведутся беспрерывно.

– Сразу нас всех поселили в одной палатке на территории детского лагеря, питания никакого не было, – рассказывает Назаренко. – Местные ребята, кто жил не далеко, ездили домой и привозили, кто что мог, кто сало, кто соления.

Валерий Назаренко с супругой Галиной во время аварии жили в Припяти

Фото: Никита МАКАРЕНКОВ, Павел ХАНАРИН

Позже судьба предоставляет Назаренко еще одно испытание. После эвакуации города он теряет семью. Их местоположение становится неизвестным. Имена в списках не значатся.

– Мне крупно повезло, когда я первого мая ехал по району Иванково и увидел работающее почтовое отделение. Звоню в Донецк матери. Она спрашивает: Что там у вас происходит? Галина телеграмму прислала: отдыхаю в селе Волчков (населенный пункт в Полесском районе Киевской области). Позже я понял, что это было кодовое сообщение, потому что говорить об эвакуации прямо было нельзя.

Мужчина отправляется на поиски. В селе он замечает скопление людей. И вдруг из толпы слышит, знакомые голосочки: «Папа! Папа!» – дети узнают отца и бегут навстречу. Обрадовалась и супруга Галина.

– Их вели в солдатскую баню. Ну, тоже, где логика? Люди бы в бане распарились и снова оделись в те вещи, которые были с радиацией, – возмущается Валерий. – Я понял, что больше не переживу, если вновь их потеряю. Принимаю решение и перевожу семью в Киев.

Территория Чернобыля после аварии стала запретной зоной

Фото: Владимир ВЕЛЕНГУРИН

Тем временем, ряды бригады постепенно редеют. Многие не выдерживают воздействия радиации на организм.

– Товарищей вывозили и вывозили, – рассказывает Назаренко. – В скором времени, уже некому было ходить на службу – все просто падали. Из нашей сотни осталось совсем немного людей. Потом нас заменили и отправили в госпиталь.

В больнице Валерий Николаевич находится не долго. Хоть и всякая связь с внешним миром была запрещена: нельзя слать письма и звонить, мужчина узнает о смерти тестя и самовольно покидает госпиталь на личном автомобиле.

– Он болел. Когда первого мая по телевидению объявили о катастрофе, его сердце не выдержало стресса, состояние здоровья резко ухудшилось. Через неделю он скончался, – рассказывает ликвидатор.

Сегодня Валерий Назаренко единственный в Донецке экс–сотрудник специальной комендатуры Чернобыльской атомной электростанции.

– Мои коллеги разбросаны по всему бывшему Советскому Союзу, – говорит ликвидатор последствий аварии. – Общаемся с ними по возможности. Туда, в Украину, поехать не могу. Я – не выездной. Когда началась война в Донбассе, некоторое время служил в ополчении.

В помещениях атомной электростанции. Фото: Оскар Янсон

Валерий Николаевич по документам инвалид третьей группы, хотя на самом деле ему определили – вторую.

– Я не согласился с этим, потому что боялся получить это группу – нужно было как–то кормить семью, – объясняет Назаренко. – Сам себе навредил и теперь пенсия у меня низкая – на тысячу больше минимальной.

Услышав наш разговор с другим ликвидатором, дончанин рассказывает о своих впечатлениях от просмотра американского сериала «Чернобыль».

– Фильм мне категорически не понравился. Там много выдумок, а для нас это истинная жизнь, – говорит Валерий Николаевич. – Я служил в Припяти, жил там с семьей и знаю, как это было на самом деле.

Читайте также

Репортаж из Коминтерново: «Как мы тут живем? Перебежками, в основном!»

Корреспондент «Комсомолки» побывал в южном селе, где нет ни единого целого дома и ни одного ребенка (подробнее)

10 неизвестных фактов о платьях из коллекции «Ирис» донецкого дизайнера Светланы Топаловой

«Комсомолке» удалось собрать 10 уникальных фактов о том, как создавалась коллекция, кто покупатели платьев донецкого дизайнера и кто следующий увидит «Ирис» (подробнее)