Наблюдения за двойными звездами и данные о формировании галактики: Над чем работают в старейшей обсерватории России
Руководство считает, что от превращения в институт и перехода на дистанционные наблюдения обсерватория только выиграет
Фото: Олег ЗОЛОТО
Когда-то Пулковскую обсерваторию называли астрономической столицей мира. Сегодня это 25 обветшалых павильонов с тремя старыми, но еще работающими телескопами, которые всем мешают: застройщики с радостью бы возвели в трехкилометровой защитной зоне обсерватории масштабные ЖК, город рад бы избавиться от скандалов и политических спекуляций на этой теме, даже само руководство обсерватории не прочь превратить площадку на Пулковских высотах в научный – без наблюдений – центр. Одни только астрономы вот уже три года подряд твердят, что застраивать Пулково нельзя. Почему?
СТАРЕЙШАЯ ВО ВСЕХ СМЫСЛАХ
Пулковская – одна из трех крупнейших обсерваторий России и старейшая из действующих. Специальная астрофизическая обсерватория на Кавказе, неподалеку от Архыза, – отечественная рекордсменка: в ее распоряжении крупнейший, шестиметровый, телескоп страны. Недавно в Россию вернулась Крымская астрофизическая обсерватория, ее самый большой телескоп – 2,6 метра. Обе – «дочки» Пулковской, которая в этом августе отметит свое 180-летие.
Из трех башен главного здания работает лишь одна, в экскурсионных целях
Фото: Олег ЗОЛОТО
Часть наблюдений обсерватория проводит на своих площадках в районе Кисловодска и в Италии. На самих Пулковских высотах остались большой 26-дюймовый рефрактор, который вместо нашего погибшего привезли из Германии в 1945-ом с завода Карла Цейса, нормальный астрограф (позапрошлого века), солнечный телескоп (любительский и подаренный филантропом) да еще несколько стареньких инструментов. Рефрактор пять лет назад полностью роботизировали. Часть инструментов досталась «дочкам», часть обсерватория потеряла при распаде Советского Союза.
Хотя обсерватория и Главная, главному порой уделяют недостаточно внимания
Фото: Олег ЗОЛОТО
– Парк телескопов устарел, а денег государство на них практически не выделяет, – отмечает ученый секретарь обсерватории по международным связям Кирилл
Масленников. – В отличие от остального мира, новых больших телескопов в нашей стране не строится последние лет 50.
НЕУДАЧНОЕ МЕСТО
Когда Николай I открывал обсерваторию, главной задачей было развитие империи: строительство, картография, геодезия. Тогда соседство со столицей было весомым аргументом. Но для современных наблюдений Петербург – место неудачное, это признают и сами пулковские астрономы.
– Ясных ночей у нас около сотни в год, причем ясной считается ночь, даже если прояснится на час, – объясняет Кирилл Масленников. – Поэтому наши наблюдатели делают заявки на другие крупные телескопы страны и мира и работают дистанционно. В 80-х много работали в экспедициях в Армении, Азербайджане, на Памире, но сейчас их свернули.
Обсерватория умудряется быть в лидерах даже по ряду международных проектов, наблюдения для которых ведут под Петербургом
Фото: Олег ЗОЛОТО
Новое время – новые задачи: теперь телескопы ставят в высокогорье, в местах с уникальным астроклиматом, которые ищут годами. Крупнейшие телескопы мира работают в Чили, где наблюдать за звездами может помешать разве что ветер. К 2025 году в планах Европейской южной обсерватории запустить в работу гигантский телескоп с диаметром зеркала более 39 метров. В 2013-ом на орбиту вывели космический телескоп «Гайя», который за три года отнаблюдал два миллиарда звезд.
Директор обсерватории Назар Ихсанов
Фото: Олег ЗОЛОТО
– Условия наблюдения в Пулковской обсерватории из-за соседства большого города были плохими уже давно, – говорит директор обсерватории Назар Ихсанов. – С начала XX века обсерватория существует как научный центр: условия в Петербурге недостаточно хорошие, чтобы наблюдать современными методами.
МНОГО НЕ ПОТЕРЯЕМ
Признаться, и работать на новых инструментах практически некому.
– Мы староваты: хорошей молодежи мало, и она пытается уехать из страны, уйти в бизнес или устроиться в организацию первой категории (обсерватории дали вторую – Прим. ред.), а из старшего поколения многие перешли ту грань, когда передать свой опыт им трудно и когда работают они уже не столь эффективно, – объясняет Назар Ихсанов.
26-дюймовый рефрактор скрывается в обветшалом павильоне
Фото: Олег ЗОЛОТО
Нынче астроном не астроном, если он не умеет программировать. Причем делать это нужно уже на этапе заявки: ученый должен смоделировать результат, которого достигнет в ходе наблюдений и обработки данных.
– Приход в астрономию – своеобразный постриг, – говорит и.о. заведующего лабораторией астрометрии и звездной астрономии Максим Ховричев. – Маленькие зарплаты, подработки. Если посмотреть, сколько людей уволилось из обсерватории и каков их научный статус, то увидим молодых лидеров своих направлений в России, если не в Европе. Решение этой проблемы вряд ли относится к плоскости астрономии.
И.о. заведующего лабораторией астрометрии и звездной астрономии Максим Ховричев
Фото: Олег ЗОЛОТО
По данным сотрудников, за последние три года из трехсот человек в обсерватории осталась примерно сотня. Именно тогда на Пулковских высотах начал разгораться «строительный» скандал: сразу несколько крупных девелоперов захотели возвести свои ЖК в трехкилометровой защитной зоне.
Притязания на «простаивающие» земли в районе обсерватории были давно. Но в 2016-ом и.о. директора Юрию Наговицыну принесли на подпись договор о содружестве между обсерваторией и одной архитектурной мастерской, специализирующейся на проектах генпланов. В бумаге говорилось, что представители мастерской смогут бывать на заседаниях Ученого совета обсерватории. Наговицын договор не подписал.
Работает телескоп исправно и прослужит еще лет десять минимум
Фото: Олег ЗОЛОТО
Вскоре в обсерватории появился новый директор – Назар Ихсанов. А через несколько месяцев он согласовал строительство в защитной зоне, при этом мнение Ученого совета якобы не спрашивали. Несогласие части научного коллектива дошло до того, что в дело вмешались общественность, прокуратура и Фемида. Суды по вопросу законности застройки трехкилометровой зоны продолжаются.
При этом еще прошлым летом Президиум РАН решил постепенно перевести наблюдения Пулковской обсерватории на другие площадки. На это дается пять лет. Руководство обсерватории никакой трагедии в этом не видит.
Благодаря нынешним музейным экспонатам в обсерватории собралась уникальная стеклотека
Фото: Олег ЗОЛОТО
– Ведущие обсерватории мира работают как институты, и эффективно, – отмечает Ихсанов. – Мы позиционируем себя как обсерватория, которая ведет исторические наблюдения по традиционным методикам, при этом оценить их ценность объективно трудно. Не думаю, что из-за отказа от них мы много потеряем: это лишь пять процентов всей нашей работы. Важнее оцифровать стеклотеку – данные наблюдений за век с лишним. Сейчас ведем дебаты, продолжать ли исторические наблюдения или полностью переходить на дистанционные и превращаться в современный институт. Обработать данные тоже большое искусство, и по количеству публикаций мы занимаем одно из первых мест не только среди астрономических, но и физических институтов страны.
СТРОИТЕЛИ СРЕДНЕВЕКОВОГО СОБОРА
Но с мнением руководства согласны не все. Так, именно в Пулковской сделали восемь процентов мирового запаса наблюдений международного проекта по наблюдению «парада» Юпитера и его спутников (всего в проекте задействована сотня обсерваторий). Еще 10 процентов мирового запаса дали наблюдения визуально-двойных звезд: по этой теме Пулковская в лидерах.
Сейчас астрономический городок по большей части пустует
Фото: Олег ЗОЛОТО
– Если мы хотим получить точные данные на большом промежутке времени, измерять нужно «с одним градусником»: между инструментами всегда есть сдвиг, – объясняет Максим Ховричев. – Вот уже 60 лет наш рефрактор наблюдает странную картину – визуально-двойные звезды, но не эпизодически, как другие приборы по всему миру, а регулярно. Процесс обращения одной звезды вокруг другой длится столетиями и тысячелетиями. За 60 лет мы получили короткие дуги, по которым можем составлять орбиты (из 150 000 звезд дуги получены только по 3 000). В этих данных содержится информация о том, как формировалась галактика. И в этом вопросе мы хозяева северного полушария. Глупо было бы сейчас все прервать. Это преступление перед потомками, потому что наша задача – как постройка средневекового собора: воздвигаем поколениями.
Через музей обсерватории проходит Пулковский меридиан
Фото: Олег ЗОЛОТО
Против застройки говорит и культурный аспект: по словам Ховричева, в отличие от других крупных европейских городов, у Петербурга есть уникальный шанс оставить рядом с собой парк темного неба.
– Застроим, а потом внуки спросят: «Почему не сохранили? Мы хотим сесть на автобус, выехать за город и посмотреть на Туманность Андромеды с завитками». Культурный слой сам по себе не растет. А на его росте основан интеллектуальный потенциал и развитие экономики. По крайней мере, так должно быть.
ОСЕДЛАТЬ КОСМИЧЕСКИЕ ЭНЕРГИИ
Руководитель обсерватории подчеркивает, что «наблюдения остановлены не будут, пока телескопы не сломаются». Надежды на обновление парка на главной площадке нет: «комиссия РАН пришла к выводу, что здесь не те условия, чтобы инвестировать». Сейчас обсерватория добивается строительства нового телескопа на площадке на Кавказе.
Пулковская – крупнейший научный центр страны
Фото: Олег ЗОЛОТО
Вот только в случае застройки продолжать наблюдения на Пулковских высотах будет уже незачем.
– Город засвечивает небо уже и так, но до сих пор нам удавалось сохранять южное направление, где достигаются наиболее высокие точности наблюдений (в том числе по программе визуально-двойных звезд): свет звезды пронзает наименьшую толщу атмосферы, – объясняет Ховричев. – Малейшее изменение в южном направлении нанесет большой урон.
Избавиться от засветки можно с помощью фильтров. А вот что делать с тепловым излучением, непонятно
Фото: Олег ЗОЛОТО
Причем засветка – это еще полбеды: заботясь об астрономах, застройщики могли бы освещать улицы и ставить стекла в окна так, чтобы свет от жилых кварталов покрывал одну спектральную полосу, тогда ученые смотрели бы на звезды через фильтр, и никакой засветки для них не было бы вовсе. Если организовать такое освещение с умом, то на физиологии жителей оно не скажется никак. А вот что делать с теплом, исходящим от зданий и вызывающих турбулентность, непонятно. Возможно, помогли бы теплоизоляция и вентиляция.
– Но, если честно, попыток вести серьезный диалог с застройщиками не было: наблюдаем силовой сценарий, – отмечает Ховричев. – Площадь застройки сократили в пять раз? Но ведь речь идет об одном жилом комплексе. Один можно сократить – другой увеличить.
Далеко не все телескопы обсерватории способны на современные наблюдения
Фото: Олег ЗОЛОТО
Часто астрономов спрашивают, зачем они не спят ночами, глядя в телескопы, и фотографируют эфемерные черные дыры.
– Это фундаментальная наука, – отвечает Масленников. – Она может десятилетиями быть игрой ума. А потом вдруг бабах! – и она выходит на потрясающие вещи. Хрестоматийный пример – атомная физика: еще Резерфорд говорил, что практического значения она иметь не будет никогда. Я абсолютно убежден, то же произойдет и здесь. В космосе гуляют гигантские энергии, и тот, кто овладеет ими, будет на коне.
КОНКРЕТНО
26-дюймовый рефрактор установили в Пулковской обсерватории в 1954 году вместо прежнего 30-дюймового, погибшего в войну. По легенде, телескоп предназначался Муссолини в качестве подарка от Гитлера: нацистский лидер был любителей астрономии и даже построил себе личную обсерваторию под Римом. Пять лет назад рефрактор полностью автоматизировали. Теперь астрономам не приходится сидеть перед ним ночи напролет: инструмент сам наводится, сам проводит наблюдения по заданной программе, а с восходом солнца сам ложиться спать. Этот рефрактор один из крупнейших в мире: из-за тяжести линзы она начинает сама себя гнуть, потому самая большая такая в мире чуть больше метра в диаметре.