Александр Збруев: "Девушкам я дарю цветы, а конфеты несу в ЖЭК"

Актер признался, что дни рождения не отмечает никогда, поэтому попросил театр ничего для него не устраивать.

А ведь глядя на него, ни за что не поверишь. Накануне юбиляр рассказал «КП» о секрете своей вечной молодости, о любви, о скандалах... Первый вопрос нам подсказала жизнь.

"Без телефона - я как голый"

- Ленком вам дом родной, вы здесь все на ощупь знаете. А вот только что - мы видели - вам сценарий вручили какой-то. Часто зовут в кино?

- Этот что ли? - вертит в руках большой конверт Александр Викторович.

- Я его не смотрел. Когда просто так передают - это несерьезно. Сначала, как правило, звонит режиссер или его помощник, рассказывает, что за роль, спрашивает, есть ли у меня для этого время... Но, вы знаете, я сейчас к кинематографу очень сдержанно отношусь, даже более чем. Да и ему самому похвастаться нечем, как мне кажется, сегодня. Если и происходит что-то значительное, так это на пальцах можно пересчитать. Что-то хорошее кладется на полку. Например, фильм Сережи Соловьева «О любви», картина «Кожа саламандры» - они нравятся мне не потому что я там снялся. Они хороши и трогательны сами по себе.

- Ваши герои в фильмах «Одинокая женщина желает познакомиться», «Два билета на дневной сеанс», «Мой младший брат», «Ты у меня одна», «Все будет хорошо», «Бедная Саша», «Батальоны просят огня» и так увековечены в сердцах... Но у вас нет ни одной роли запредельного злодея. Не предлагали?

- Как это? А Сталин у Кончаловского?

- Это был самый суперский Сталин, потому что вашу добрую сущность, мне кажется, скрыть очень сложно.

- Да ладно. Есть одна такая картина - «Желание любви» по Куприну. Вот там у меня запредельно отрицательная роль-перевертыш - он такой добрый и хороший, его полюбила девушка, а в конце он оказался отвратительным предателем. Интересная была роль.

- Вот ваш театральный Гаев в «Вишневом саде» - человек из прошлого, как его в школе маркируют, мечтатель, краснобай и нравится женщинам. Но вот сколько в нем вас?

- Есть какие-то вещи, которые нас объединяют по характеру. На Гаева Захаров назначил двоих - Олега Янковского и меня. Но Олегу не пришлось... Он был всего на двух-трех репетициях. А что касается Гаева - конечно, я в нем нахожу что-то личное, свое.

- По критиканской традиции, если идеалист, говорун - значит, отрицательный герой...

- Да, а для меня он положительный, конечно. Другое дело, что он не может осуществить свои идеи, хотя они не такие уж глобальные.

- Я уж не знаю как там было во времена Гаева, но сейчас русский мужчина точно ослаб. Сидит в Фейсбуке и уже забыл, как девушку раздеть правильно... Женщины жалуются.

- Да не забыл, нет! Клянусь. Хотя теперь без телефона сам себя чувствуешь, извините, без верхней одежды. Это же ужасно, да...

"Откроешься всем - будешь обязательно ранен"

- А еще у вас была прекрасная роль Клавдия в «Гамлете»...

- Вот в нем как раз преобладает тот самый человеческий сволочизм, который Гамлет не понимает, оттого и задает себе вопрос - быть или не быть?

- Это Гамлет-то не сволочь? По-моему, сволочь почище Клавдия. Офелию одну взять! Да я б его пристрелила.

- Да, да, конечно. Но это потому, что он находится под воздействием сильнейших эмоций... И мой Клавдий его понимает - но как больного человека: «а, ты болен, а чего ты лезешь туда и сюда?» Выразить это сложно. И вообще, сейчас форма в театре преобладает над содержанием, к сожалению. Но содержание нельзя терять ни в коем случае, потому что самое ценное, что есть в театре, это совпадение формы с содержанием. Когда здесь мухи, а здесь котлеты - это плохо.

- А вот у вас еще была роль в спектакле «Диктатура совести»... Сейчас модно рассуждать о совести.

- Совесть - основа нравственности и законов человечества с начала времен. Для меня это очевидно. Она из разряда вечных вещей - как рождение, предательство, смерть. По-моему, говоря слово «душа», мы имеем в виду как раз «совесть». Слова просто затерлись. Через что человек не может переступить - определяет совесть. И мода здесь ни при чем. И переубеждать меня не нужно.

- А на мой взгляд, спокойная совесть - это признак плохой памяти. Да и не всегда мы готовы свои грехи признать.

- Внутри себя мы все знаем, но открываться всем - ну, сегодня я не советую это делать. Потому что ты будешь обязательно ранен. Очень много хамства, непонимания, бескультурья. Открыв себя абсолютно, ты открываешь ту защитную броню, в которой находишься. Об актере тем более не нужно знать всего.

- Кажется, вы пессимистично настроены. Это у вас перед днем рождения так бывает?

- Для меня дни рождения - это просто цифры, я их не жду никогда. Я и не отмечаю никогда. Так уж сложилось. Я даже не знаю, кто мои друзья. Есть близкие люди, а вот друзья - я не знаю, что это такое. Может быть, они и есть, но просто я их не знаю. Друзей обычно в детском саду бывает много, в первом классе... А потом их как-то меньше, но они - качественнее. Это не кокетство. И в театре юбилея не будет никакого, потому что я попросил, чтобы не делали. Раньше в день рождения выходил во двор, мы с ребятами, покупали вино, водку - чокались, будь здоров. Мама приносила какой-нибудь торт. Посидим с братом старшим, вспомним о маме, и он будет мне рассказывать о своем отчиме - моем отце, которого я никогда не видел.

«Мне моложавость мешает»

- Всякий признает, что вы фантастически хорошо выглядите. Вы знаете рецепт Макропулоса? Женщины бы отдали за него все что угодно.

- Тьфу-тьфу, по дереву постучу... Нет у меня секрета молодости! Я для этого ничего не делаю. Генетически я так устроен. Я же рано начал жить. Рано выпил первый стакан водки. Очень рано выкурил сигарету. Я много влюблялся, меня предавали, я тоже не очень порядочно порой поступал... Вот как актеру мне моложавость даже мешает. Потому что я уже немолод, но и не стар. А что мне играть-то? Молодого я уже не могу, а старого - ну, есть и постарше актеры, они и сыграют. Выглядеть хорошо надо в жизни, для любимой девушки. А в моей профессии надо выглядеть на свои годы. Но у меня уже солидный возраст, очень солидный - я-то понимаю. Когда я пришел в театр, я думал - господи, какие замечательные актеры. Но пожилые. А сегодня я старше их, вы понимаете? Ужасно все быстро...

- Но блеск-то в глазах не скроешь, Александр Викторович! Скажите, а как вы ухаживаете за женщинами? У вас есть джентльменский набор - конфеты, цветы?

- Ну, я нормальный человек, мне женщины так же нравятся, как и всегда нравились. Хотя очень много сложностей возникает, когда есть настоящее чувство. Им невозможно руководить, оно тебя несет и разум отключается. Иначе и быть не может, если ты живой человек. Цветы, конечно, я дарю. Но не конфеты. Конфеты это врачам, продавщицам, в ЖЭК. А вообще, девушка сама дает тебе знак. Не обязательно словами - это какие-то волны, которые определить практически невозможно, но ты их понимаешь. И ты вдруг что-то интуитивно делаешь - и оказывается, это ей нравится. И это уже победа. Но ловкий женский расчет меня отрезвляет. Для меня это драма, а некоторых устраивает и так. Секс - и все.

- У вас и у Валерия Золотухина примерно одинаковая ситуация в личной жизни. Любовные треугольники имели место быть. Но вас за это никто не порицает. Как вам удается из сложностей достойно выходить?

- Я стараюсь на это не обращать внимания - это раз. Во-вторых, когда вы назвали меня и Золотухина, я вам могу назвать еще сотню других примеров. И туда входят такие фамилии, как Тургенев, Пастернак, Бунин и очень многие другие великие люди - писатели, поэты. Ну, так жизнь устроена... Я знаю, что причиняю боль кому-то. Но все равно я стараюсь остаться человеком. Добрым, отзывчивым и внимательным к тем, кого продолжаю любить. И, может быть, я страдаю сам больше от того, что со мной произошло или происходило, чем те, кому я доставил боль. Я стараюсь сделать все чтобы, чтобы никому не было больно.

ПРИГЛАШАЕМ

На спектакль с Александром Збруевым в главной роли!

АКТЕРЫ: Леонид Броневой, Александра Захарова, Александр Збруев, Сергей Степанченко, Антон Шагин